[DrK]

Cитуация с заложниками
(by Agazela)

Почему Череповец – а в данном вопросе Кадуй можно географически округлить именно таким образом? Во-первых, мы неплохо знаем до туда дорогу. Во-вторых, это направление не очень популярно среди пассажиров железной дороги в нужные сроки. В-третьих, в Череповце нам были готовы помочь. В-четвертых, это было по расстоянию так, как нам хотелось – далеко, но в пределах досягаемости.

Предмиссия была сделана для того, чтобы вывезти по одному представителю от команды в “дыру”, неизвестную никому заранее, и там предложить лазать по невиданным абандонам для сбора неких приятных бонусов и информации по игре – той, которая должна начаться в 7:30 вечера и состоять из x заданий по y минут. Пока решалось, куда повезти участников, мне позвонил Андрей из Череповца и представился «знакомым знакомых», организатором каких-то квестов, и предложил свою помощь, так как был осведомлен о наших замыслах и затруднениях. Он сказал, что мне достаточно предоставить ему и его команде желаемый результат – они обо всем смогут позаботиться самостоятельно.

Свалить с плеч большой кусок ноши показалось безумно заманчивым, поэтому в дальнейшем я лишь изредка интересовалась делами ребят и отвечала на какие-то вопросы. Так, к пятнице, у нас была договоренность о том, что мы нанимаем автобус, который отвезет нас из Петербурга в Кадуй, где все было готово для жаждущих небывалой движухи дедлайнеров (два места, между которыми провезет заказанная “Газель”; учтен был и обеденный перерыв), а о дороге обратно позаботятся уже Андрей со своей командой.

На месте я передала 10 человек из Дедлайна Андрею, и тот попросил сдать осветительные приборы и телефоны – да и вообще все вещи. Мы так же положили и свои, собираясь присоединиться к игрокам, но выяснилось, что кое-что на другой локации не дописано, нужна наша помощь и консультация. Юля и я сели в машину и доехали до вокзала, но там пересели на другую, прихватив мой рюкзак и оставив Юлину сумку, а водитель первой остался договариваться с таксистами – “Газель”, увы, подвела и не приехала. Пока мы ехали на второй машине, незнакомые мне люди (я знала только Андрея, и то не лично) захотели обменяться номерами телефонов, и попросили для этого наши аппараты – чтоб самим записать номера. Мы были на пути в Малафеево, и внезапно машина остановилась. Юле сказали выйти и пройти в лес – там якобы стоял сгоревший дом, и там надо было написать метку и проверить коды. Я просто передала Юле свой рюкзак, где лежали фонари и маркеры – разбираться времени, похоже, не было, мне передалась неожиданная нервозность моих спутников. На ходу они всунули Юле ее телефон – как оказалось позже, без аккумулятора. Мне телефон не отдали.

Когда в голове стало копошиться холодное подозрение? Не сразу. В такие вещи вообще редко веришь на все сто – мозг защищает себя от ужаса, чтобы не парализовать мысль. Только пока меня везли проселками, я весело болтала о дороге и водителе, с которым мы приехали. Вопросов задавать не люблю, и поэтому, когда за окном замелькали указатели населенных пунктов, я насторожилась, но того, что в действительности происходит, мне тогда не представилось. Похищения мне всегда виделись чем-то картинным.

Неуловим был тот момент, когда спутники мои из коллег превратились в молчаливых исполнителей чьей-то воли, а я – в жертву той же заразы. Моя ситуация была по-дурацки похожа на тошнотный фильм, где сценарист бездарно сосал сюжет из пальца – двое злоумышленников с оружием на передних сидениях, мы стоим где-то не в сердце, но в аппендиксе “Северстали”, машина заперта, я категорически отказываюсь верить в серьезность происходящего, а ближайшая труба приветливо машет мне огромным языком пламени.

Большой Босс был вынужден отказаться от своей операции, готовящейся в Петербурге из-за непредвиденной активности Дедлайна. Он не мог подумать, что они окажутся столь деятельными, а разрушительность их действий была обусловлена, как это ни парадоксально, непониманием ситуации и убеждением, что это игра. Ущемленное самолюбие не позволяло ему просто уйти и лечь на дно, так что надо было напоследок покрутить кишки ненавистному проекту, и уехавший к черту на куличики десяток человек, а также Дима Иванин, главный организатор, еще и пытающийся разобраться в происходящем и внушающий подозрение своей манерой совать нос куда не следует, подворачивались очень удачно. Изначально несчастные игроки были обречены на пребывание в заложниках, чтоб обеспечить смирение Дедлайнеров в Петербурге во время проведения операции «Вода» - время возвращения их не обозначалось для игроков самими организаторами. Обеспечением такими полезными деталями и занимался внедренец “3/5” в орггруппу. Однако в условиях проваленной операции такие масштабные замыслы оказались не нужны, и даже опасны, а потому Череповецкой ячейке было велено просто погонять игроков, а итогом мытарств сделать прощальную записку Босса; да еще проблемы с перемещением домой. Организаторов необходимо было отделить от игроков, разделить и тоже бросить.

На несчастную, воспаленную бедами и невзгодами голову Босса свалились очередные препятствия. Дима не стал дожидаться, когда к нему придут и привяжут к батарее, и нужно было срочно разбираться в странных событиях последних дней, о которых мы знали, но с которыми не понимали, что делать; к тому же со мной была потеряна связь, и это стало последней каплей в исполинском тазу терпения – он поехал в нашу сторону. Босс, покорчившись от омерзения ко всем неудачам, приказал Череповецкой группировке не отпускать меня, и, так как меня уже искали, требовать взамен на мою шокированную тушку информацию о «человеке по имени Дмитрий ДрК Иванин».

Эти меры оказались лишними, потому что Босс нашел Диму сам. На этой безрадостной для последнего ноте он совершил звонок товарищам, скрашивающим мой досуг на протяжении последних часов, и сообщил, что меня можно отпускать, «Дима нашелся». Люди эти были чисты в плане осведомленности, я при желании не смогла бы с них вытрясти ничего. Они были инструментом в руках талантливого, но больного человека, исполнительными и верными орудиями, которые разочарованно, но четко исполнили инструкции – проехав немного в город, отдали мобильник и приказали освободить салон. Не стоит сомневаться в том, что я радостно и энергично это исполнила. Обуреваемая противоречивыми эмоциями, я тут же позвонила в Петербург, и узнала, что Дима пропал, а мои игроки, кажется, еще в Кадуе, пытались искать меня, но потом вроде даже заказали “Газель” домой и скоро уезжают. Я позвонила Юле…

Юлина история, кстати, несколько проще, но не менее увлекательна в ее субъективном восприятии. Ей потребовалось совсем немного времени, чтоб осознать, что никакого дома в лесу не было, да и с аккумулятором в телефоне неприятность произошла. Так что судьба ее была ходить проселочными дорогами до первой деревни, где она смогла выяснить, где она, а так же обзавестить попуткой в Кадуй. Уже в Кадуе, на заброшенном хлебозаводе, куда она приехала как на место, с которого, собственно, уехала, она наконец нашла запасной аккумулятор в моем рюкзаке, который так долго пыталась найти. Смогла позвонить участникам.

… я позвонила Юле, где мы обменялись вестями о взаимном положении вещей. Я настаивала на том, чтоб остаться в Череповце и разобраться в той небывалой ерунде, которая произошла и продолжала происходить. На самом деле больше всего (да и единственно, если уж не кривить душой) меня волновало отсутствие Димы, и было страшно оставить Череповец вот так, не получив никакой информации и, возможно, оставить тут и Диму. Это я пыталась донести до ребят в Кадуе, уговаривая их ехать в Питер, но они внезапно уперлись и заявили, что без меня им жизнь и дорога домой не мила. Моей атрофированной воле было сложно сопротивляться, так что я поймала такси и за любые деньги попросила везти меня.

До ребят я доехала. Может быть, я смогла бы держаться, пытаться что-либо предпринимать, но Юля, которая вышла мне навстречу и обняла меня, казалось, высвободила последние моральные силы, и я погрузилась в амебное состояние, откуда рассказала еще раз, что со мной произошло, и только иногда, включая слух, удивлялась, почему им нет дела до того, что Дима в беде, и, возможно, страшной. Мы сели в “Газель”, и безумная усталость боролась с натянутыми до предела нервами, и я только попросила игроков сообщить мне любую информацию о Диме, если они получат таковую, потому что они постоянно сидели на связи с товарищами в Петербурге, а те, по всей видимости, знали и видели больше, чем организаторы, которые мне не могли сказать ничего толкового. Я понимала, что игроки видят все это как игру, но именно это двигало ими и заставляло рыться в этом хаосе, да и мне было легче переносить разрушающую тревогу в вере, что это может оказаться в итоге отвратительным розыгрышем.

Наконец мне сказали, что Диму нашли, мне сообщили, кто, и я бросилась звонить этим людям. Дима страшно и нечленораздельно мычал, но я смогла увериться в том, что он жив и с ним есть люди, которые смогут о нем позаботиться. Так я, окончательно обессилев, провалилась в тяжелый, отвратительный, неудобный сон…